БиблиоПарус

 В будущее с Достоевским

Еще 20 лет назад в школьных учебниках и исследованиях литературоведов советского периода творчество Достоевского было хоть и великим, но все же прошлым. Сегодня, когда история, которая, как считается, развивается по спирали, начала новый виток и капитализм снова вступил на улицы наших городов, к произведениям Федора Михайловича вернулась та же суперактуальность, которая отличала его произведения сотню с лишним лет тому назад. (А писал он почти всегда на злобу дня и начинал каждое утро с чтения газет.)
Конечно, изменились(да и то лишь от части) декорации. Но в них ли суть? Суть – в человеке. А уж в него писатель Достоевский заглянул так глубоко и таким бесстрашием, как никто.

Так что если хотите (и не боитесь) понять себя самих и тех, кто вас окружает, - читайте Достоевского-психолога. Если хотите (и не боитесь) предугадать, какое будущее ждет нас, - читайте Достоевского-провидца. (Ведь роман «Бесы» - сбывшееся предсказание – от русской революции до кампучийских «красных кхмеров» и итальянских «красных бригад».) Наконец, если ходите (и не боитесь) попытаться заглянуть за горизонт земной жизни, - читайте Достоевского – религиозного мыслителя, деятельность которого на этой стезе некоторые церковные иерархи приравнивают к равноапостольской. (И это без кавычек и преувеличений – речь идет о возможном причислении Федора Михайловича к лику святых.)

В общем – читайте Достоевского. А пока мы предлагаем вам наш рассказ (увы, отрывочный) о жизни личности писателя. И, в частности, о том, какую роль играл для Федора Михайловича такой предмет, как деньги. О его жене Анне Григорьевне, «лучшей» (по определению Льва Толстого) из всех жен русских писателей» и, кроме того, одной из первых в России женщин-капиталисток.

Достоевский и деньги

Говорят, что один из исследователей Достоевского Михаил Михайлович Бахтин назвал Федора Михайловича «певцом капитализма». Это верно хотя бы потому, что Достоевский первым из русских писателей прозрел наступление новой эпохи, в которой именно деньги начинают играть роль едва ли не главной движущей силы человеческих поступков, но даже и мировоззренческих теорий.

Знаете, например, откуда взялась у Достоевского знаменитая, читающаяся квинтэссенцией своевольного аморализма, фраза героя «Записок из подполья»: «Миру провалится или мне чаю не пить? Нет, я лучше скажу: пусть весь мир провалится, а мне, чтобы чай всегда пить»? А дело было так.

  Во время учебы в Инженерном училище юный Федя постоянно слал суровому папеньке трагические письма, в которых просил денег «на чай» в буквальном смысле этого слова: «Волей или неволей, а я должен сообразовываться вполне с уставами моего теперешнего общества…Лагерная жизнь каждого воспитанника военно-учебных заведений требует по крайней мере 40р. денег. В эту сумму я не включаю таких потребностей, как, например: иметь чай, сахар и пр. Это и без того необходимо, и необходимо не из одного приличия, а из нужды. Когда вы мокнете в сырую погоду под дождем в полотняной палатке или в такую погоду, придя с учений, усталый, озябший, без чаю можно заболеть, что со мной случилось прошлого года на походе. Но все-таки я, уважая вашу нужду, не буду пить чаю…».

      Писательская рука и известный «достоевский надрыв» чувствуется уже здесь. Так и видишь несчастного одинокого подростка, обреченного на болезни и насмешки окружающих. Однако, помимо писем юного Достоевского, сохранились и воспоминания знаменитого путешественника Семенова-Тян-Шанского, рассказавшего о том, как он жил с Федором в одном лагере и «обходился без своего чая (казенный давали у нас по утрам и вечерам, а в Инженерном училище раз в день), без собственных сапогов, довольствуясь казенными, и без сундука для книг (на который Федя тоже просил денег у папеньки)…Стало быть, все это было не действительной потребностью, а делалось просто для того, чтобы не отстать от других товарищей, у которых были свой чай, и свои сапоги, и свой сундук».

        Стало быть, добавим от себя, для юного Достоевского (равно как и для героев книг Федора Михайловича) важны не сами деньги, а то, что они могут дать человеку. В данном случае – некий статус. В других случаях – свободу, власть, любовь, наконец. Раскольников планирует убийство старухи-процентщицы вовсе не из принципа, а чтобы с помощью ее денег спасти мать и сестру. Парфен Рогожин в «Идиоте» пытается завоевать Настасью Филипповну при помощи бриллиантовых подвесок за десять с лишним тысяч целковых. То же самое хочет сделать Дмитрий Карамазов, принося неприступной Екатерине Ивановне сумму, покрывающую отцовскую растрату.

Достоевский очень точно уловил, что современный ему мир отличается от совсем недавнего времени тем, что почти все в нем становится (или может стать) товаром. То же самое видим сегодня и мы.