Русские писатели — спортсмены. Продолжаем знакомство...

С самого детства Владимир Набоков обучался боксу и фехтованию. В автобиографической повести «Другие берега» он вспоминал, что в его семье занятия по боксу проходили в библиотеке, где «приятно совмещались науки и спорт: кожа переплетов и кожа боксовых перчаток». Был в Рождествене, в фамильном имении Набоковых, и корт, на котором маленький Владимир вместе с домашними играл в лаун-теннис — первый вид тенниса на открытом пространстве. Зимой Набоков катался на коньках, летом — осваивал ролики. «Я был превосходным спортсменом», — отмечал писатель в книге воспоминаний «Память, говори».

Любовь к физической деятельности и разным видам спорта Набоков пронес через всю жизнь. Одной из его главных страстей был футбол. Играть писатель стал во время учебы в Петербурге, но предпочитал не забивать голы, а стоять на воротах. Позже, уже будучи студентом Кембриджа, Набоков стал вратарем команды колледжа, продолжая заниматься и теннисом. Писатель признался, что «ни разу за три года в Кембридже не навестил университетской библиотеки и даже не позаботился выяснить, где она расположена», но постоянно играл в футбол. С особым сожалением он вспоминал о своих поражениях: «Я отвратительно мазал», и радовался, когда «игра милосердно переходила на другой конец поля».

Увлечение теннисом помогло писателю в эмиграции: чтобы подзаработать во время жизни в Германии, он давал уроки английского языка немецким бизнесменам и проводил занятия по теннису для «их загорелых дочек».

Большой страстью Набокова были и шахматы: «я посвящал чудовищное количество времени составлению шахматных задач», — признавался писатель. Игру в шахматы он отождествлял с творческим процессом, утверждая, что «для сочинения шахматной задачи нужно вдохновение, которое принадлежит к полумузыкальному, полупоэтическому, а говоря точнее, к математически-поэтическому типу». Особая магия игры вдохновила писателя на создание романа «Защита Лужина», к герою которого шахматы были безжалостны. «В этом был ужас, но в этом была и единственная гармония, ибо что есть в мире, кроме шахмат?» — философски размышлял Набоков.

Страстным игроком в шахматы был и Иван Тургенев. Один из его приятелей, литератор Константин Ободовский, говорил, что Тургеневу не были интересны ни вина, ни карты, а «единственная игра, составлявшая его слабость, были шахматы».

Письма Тургенева пестрили упоминаниями этой игры. «Знаете ли, в чем состоит главное мое занятие? Играю в шахматы с соседями или даже один, разбираю шахматные игры по книгам», — писал Тургенев в период ссылки в Спасском Сергею Аксакову.

Где бы ни жил писатель — в Петербурге, в Париже, Баден-Бадене — шахматы он не оставлял. «Моя работа подвигалась медленно, прочел я мало <…> играл в шахматы и сидел дома», — писал Тургенев друзьям из Парижа в 1861 году. «Выезжаю мало и ничего не работаю: большей частью играю в шахматы», — сообщал он годом позднее.

В часы скуки писатель грезил о том, чтобы разыграть хорошую партию с другом: «С истинным удовольствием мечтаю о том, как мы сразимся в шахматы с Вами на Вашей террасе», — писал он своему соседу Ивану Борисову в Россию из Парижа в 1865 году.

Дружеских матчей Тургеневу, впрочем, было недостаточно: ему хотелось сразиться с профессионалами. В Париже он был завсегдатаем «Кафе де ля Ранж» — самого знаменитого во Франции места для игры в шахматы. Уцелело короткое письмо писателю немецкому шахматисту Даниилу Гарвицу с предложением встретиться за доской. Ответ от Гарвица не сохранился.

Одним из партнеров Тургенева был Лев Толстой. Они встречались за доской и в Петербурге, и за границей. Однажды Толстой писал своей сестре Марии Николаевне о проигранных Тургеневу партиях: «Играли в шахматы. Он выиграл две, я одну, но я был не в духе».

Тургенев не только часто разыгрывал партии, но и изучал теорию шахмат: он покупал учебники и выписывал из-за границы специализированный журнал «Шахцайтунг». Тех же своих приятелей, кто не умел играть в шахматы, он старательно приобщал к любимому делу. «Дружески кланяюсь твоей супруге, — писал он Якову Полонскому из Германии, — приехав в Петербург, я научу ее еще лучше играть в шахматы».

Отразилась любовь к игре и на творчестве писателя. Описывая характер героя романа «Отцы и дети» Аркадия Кирсанова, Тургенев отметил, что тот отличался «уверенностью опытного шахматного игрока, который предвидел опасный, по-видимому, ход противника».

Автор: Мария Соловьева
См Пушкин боксёр, Куприн пловец и стрелок, Толстой велосипедист    http://biblioparus.blogspot.ru/2017/12/blog-post_72.html#more